Севастопольская Морская библиотека имени адмирала Михаила Петровича Лазарева была основана в…
Нет, дорогие читатели, брать на себя роль историка библиотеки автор не будет. История её уже написана, и он уверен, что с течением времени писать её продолжит приходящее нам на смену поколение.
Но ведь какое, на самом деле, событие: Двести лет! И автор в силу причин, о которых Вам станет известно из этого материала, будучи журналистом, не написать о библиотеке не может. Но таки о чём же писать, на чём акцент сделать?
Можно, конечно, поумничать о том, что человеку для развития ума, интеллекта и кругозора нужно читать. Что фильмом книгу не заменишь, что, читая, человек размышляет, а кино подаёт информацию в уже довольно разжёванном виде, что книги сеют доброе, вечное, разумное… Да, это действительно так, но ведь хочется сказать что-то такое… связанное с праздником, с круглой датой, с Юбилеем!
И это «что-то» есть!
Это – дух библиотеки.
И это – её Золотой фонд – люди, её сотрудники. И действующие поныне, и уже ушедшие на покой, кто – «на заслуженный», а кто и на вечный. А возможно, и эта скромная работа тоже станет кусочком истории Морской библиотеки.
…Чтобы ощутить дух библиотеки, сюда надо войти. Здесь ты чувствуешь, что попал в совершенно другой мир. Здороваешься с Привратницей. Это – всегда пожилая женщина с добрым внимательным взглядом, интеллигентная…
Порой кажется, что это один и тот же человек, который сидел на входе в библиотеку ещё лет так сорок семь назад, когда автор, будучи в совершенно дошкольном возрасте, стал прихожанином этого Храма Добра, Науки и Мудрости.
Да нет, не был он вундеркиндом, не по этой причине он так рано стал хаживать сюда. Всё было гораздо проще: здесь старшим библиографом работала его мама, Заремба Станислава Яновна. Но давайте двигаться дальше.
Несколько ступенек – и Вы в просторном вестибюле. Под ногами – ковёр. Он здесь совершенно обязателен. Вдоль стен – стенды, в которых под стеклом покоятся разные раритетные книги, журналы и методички.
Особую, незаменимую торжественность придаёт широкая лестница по центру. На межэтажной палубе этот трап (мы же в МОРСКОЙ библиотеке!) разделяется надвое – к правому и левому бортам этого корабля, ведущего нас к знаниям.
Но не будем пока спешить по нему подниматься – на первом этаже у нас с Вами ещё много дел. Нам надо основательно осмотреться: ведь здесь столько интересного! Вы явно в другом мире: от уличного шума, (а мы, как-никак, в самом центре города), не остаётся и следа. От летней жары Вы погружаетесь в какую-то особую, свойственную старым зданиям с толстыми стенами, прохладу. Зимой, напротив, мягко отогреваетесь. Здесь не шумят, здесь не бывает суетно. И даже бабушки-технички, проникнувшись духом библиотеки, никогда не гремят своими вёдрами.
…Слева от холла, если стоять лицом к лестнице, переплётная мастерская и отдел детской книги.
Здесь работает Лидия Григорьевна Титова. Лишь только завидев меня-мальца, она обязательно хватает меня в охапку и безапелляционно тащит к себе в кабинет, вручает толстую пачку жёлто-серой бумаги и чуть ли не силой заставляет «рисовать кораблики». Синей шариковой ручкой. И так каждое моё посещение, а ведь они бывают довольно частыми: с садиком у меня как-то не заладилось.
В итоге – морских пейзажей рождалось так много, что я вполне мог бы конкурировать даже с самим Айвазовским, и, если-таки не особой художественной ценностью своих шедевров, то их количеством – это уж точно.
А направо из вестибюля, куда-то вглубь толстых стен, шёл таинственный и вечно полутёмный коридор, из которого в обеденное время всегда вкусно пахло. Открою тайну: этот загадочный ход заканчивался комнатой, где сотрудницы библиотеки могли разогреть себе принесённый из дома в банках обед. И я там был, и мёд там пил…
Беря меня с собой на работу, мама всегда брала и двойную порцию борща или картофельного пюре с котлетами. А одна сотрудница, рассказывают, чтобы зря не терять время, даже отваривала там свёклу – домой на винегрет. Запах стоял на весь первый этаж… Конечно, вскоре такое самоуправство будет пресечено руководством, и даже какое-то время всему персоналу установят запрет на пользование «пищеблоком».
Но, пока ещё это можно, давайте здесь слегка перекусим, и вернёмся в вестибюль продолжить нашу экскурсию. За лестницей – «чёрный» ход со стеклянной дверью, ведущий во двор жилого дома, но сюда мы с Вами выйдем позже. И ещё, вернувшись сюда, мы попытаемся проникнуть в самое, с точки зрения пяти-семилетнего мальчика, интереснейшее место в библиотеке. Какое – пусть это пока остаётся тайной.
А сейчас нам уже пора по нашей лестнице-чудеснице-трапу подниматься наверх, на второй этаж. Хотя нет, простите, у нас по пути ещё целая межэтажная площадка! Но что же на ней может быть такого интересного? А вот поднимемся – и всё узнаем.
Поднимаемся. Сейчас, наверное, к своему Юбилею, эта лестница устлана красивым длинным ковром, как в «лучших домах». Тогда? Вот, если честно, то не помню.
По краям лестницы, на основательных таких чугунных колоннах-балясинах проложена скоростная горная трасса. Это скучные взрослые пускай себе поднимаются пешком, а я взлечу наверх на шикарном чёрном открытом автомобиле, купленном мною по пути в библиотеку в «Детском мире» за… десять копеек.
Первая остановка. Выходим. Осматриваемся. По углам на постаментах располагаются бюсты великих русских адмиралов, попечителей Морской библиотеки.
Здесь снова – стенды, но уже не только с книгами, но и с разными интереснейшими вещицами – боеприпасами времён Первой обороны Севастополя, какими-то непонятными приборами, старыми фотографиями…
Ещё один перегон по «горной дороге» – и вот мы уже на втором этаже. По центру – вход в «Абонемент». Словечко это было не совсем мне тогда понятным, но я знал, что здесь выдают книги на дом, в отличие от Читального зала, расположенного этажом выше.
Но – ччч! Ведь здесь, совсем рядом, по коридору направо, – кабинет Директора! Его почему-то все побаивались. И непонятно – отчего, ведь ко мне он был добр, этот высокий подтянутый мужчина, полковник запаса. Помню, что звали его Борис Иванович, а фамилия его была Иванов, и ещё помню, что я его страшно любил.
Наверное, как все мальчишки моего возраста любят дядь, которые с ними общаются.
На кухне (простите – на камбузе) мы с Вами уже побывали, и теперь, согласно матросской традиции, давайте двинем также и «подальше от начальства»! Поэтому усаживаемся в наш кабриолет, заводим мотор и по серпантину взлетаем на третий этаж.
Здесь, как уже было сказано, – Читальный зал, вход в него тоже по центру. В нём, как, впрочем, и во всех библиотеках, пахнет книгами. Но вот так, по-особому как-то, больше нигде не пахнет.
За удобными красивыми столами сосредоточено сидят читают люди: и гражданские, и по форме, и молодые, и постарше. «Молодые – это студенты, – думал я тогда, – а те, которые постарше, в очках, это – точно учёные!» Я любил Читальный зал. Но я не заходил в него через центральный вход, ещё чего, ведь я – свой, «библиотечный». Я шёл по коридору, что слева от центральной лестницы, заруливал в боковую дверь (последнюю направо) и оказывался в книгохранилище.
А там сидела работала Анна Евсеевна Воловик, пожилая дородная женщина с модным в те времена шиньоном из седых волос; я здоровался с ней (если это было первое за день посещение), и деловито шагал к полкам, к тем, где было много-много номеров самого интересного в мире юмористического журнала «Крокодил».
Набирал я их столько, сколько мог унести.
Анне Евсеевне при этом говорил: «Я возьму журнальчиков». Она молча медленно кивала, при этом пристально глядя на меня. Но однажды-таки не выдержала: «Молодой человек, ви сейчас информируете меня о том, Что берёте эти журналы. Но таки ви должны не сообщать мне об этом, а спрашивать на то разрешения!» Я тогда, конечно же, в силу своего более чем юного возраста, немного на неё разобиделся, но таки мудрый урок получил на всю жизнь.
Однако, партия «Крокодилов» всё равно уже добыта, и я с ускорением, как это всегда бывает в длинных коридорах, начинаю передвигаться «домой» – в мамин кабинет. Но, проходя мимо центрального входа в «Читалку», замедляюсь и слегка вздёргиваю носик: пусть «простые» читатели видят, что Я получаю литературу не там, где все, а главное, – «на руки»!
Дальше, – справа, а потом и слева, – кабинеты.
В том, что слева, – работает «строгая» начальница моей мамы – Евгения Матвеевна Шварц. Я часто бывал и у неё, мы с ней разговаривали о… да обо всём! Обо всём на свете, о чём только может говорить умнейшая и добрейшая женщина с мальчишкой моего возраста. Я любил хаживать к ней «в гости». (Надеюсь, и даже до сих пор, что не очень мешал ей работать).
Но вот я и в мамином кабинете. Он – небольшой, в виде «распашонки»: направо дверь со странной табличкой «Методический кабинет». Иногда мама позволяла мне его обследовать: там стояли обыкновенные, как и в Читальном зале, столы со стульями, и необыкновенные какие-то световые приборы. Один, похожий, располагался и у мамы, зачехлённый брезентовым покрывалом военно-зелёного цвета. А налево был большой кабинет со стеллажами для книг. Книги были документальные, о путешествиях, с интереснейшими цветными фотографиями разных тропических племён и народностей.
А ещё здесь стояла на столе такая интересная пирамидка, сантиметров тридцать в высоту, изготовленная из оргстекла и наполненная севастопольской землёй, которая вся полита кровью его защитников, и в Первую, и во Вторую обороны. На лицевой стороне пирамидки был закреплён значок «Севастополь». Уверен, что многие помнят этот значок – маленький, узенький такой, пару сантиметров в длину; на синем фоне белыми буквами там было написано «Севастополь», а с краю висела маленькая «золотая» звёздочка… На пирамидке было выведено, что этот памятный сувенир был изготовлен в честь Стопятидесятилетнего Юбилея Морской библиотеки.
Как быстро идёт время! Теперь пирамидка эта стоит в шкафу за стеклом в кабинете директора – Краснолицкого Николая Ивановича.
А ещё там же, за стеклом, я увидел Царь-пушку, и вспомнил, как игрался с ней в детстве… Раньше она была там же, где и пирамидка, и мама это мне позволяла.
Сначала в этом кабинете никого не было, а потом стала работать молодая и красивая Валерия Афанасьевна, которая трудится в библиотеке, после некоторого перерыва, связанного со службой её мужа – морского офицера, и по сей день. Валерия Афанасьевна Назинцева (которая совсем не изменилась с тех далёких времён), – прекрасный специалист своего дела.
На Торжественном собрании, посвящённом Двухсотлетию библиотеки, Валерию Афанасьевну несколько раз приглашали на сцену для награждений. Конечно же, такой участи были удостоены и все, кто там работает: плохих или даже посредственных сотрудников в Морской библиотеке не держат!
…Но вот толстая пачка «Крокодилов» прочитана. Конечно, если по-честному, то я их вовсе не читал (ведь это так скучно!), а лишь рассматривал картинки. Пробегал, в лучшем случае, только комментарии к ним…
Отношу журналы обратно в закрома Читального зала, испрашивая у Анны Евсеевны разрешения войти и положить их на место. Она, конечно же, позволяет, провожая меня всё таким же внимательным взглядом, но уже при этом (ведь я теперь стал приличный мальчик!) почти незаметно улыбаясь уголками рта…
Дорогие читатели, да эдак мы с Вами и во двор не выйдем, а главное – не узнаем, какое в библиотеке самое интересное и потайное место. Идёмте!
Как пел Владимир Высоцкий – «Вперёд и вниз!..».
Но Вы, большие, – уж простите, – пешком. А я, мне ведь ещё только пять – семь годочков, – съеду-ка на своём новом, пока ещё не поломанном, (как это обычно бывает у мальчишек), недавно купленном в автосалоне автомобиле. (Автосалон этот, на правах рекламы рекомендую: «Детский мир»).
Дверь во двор жилого дома (он же – задний двор библиотеки) всегда была открыта. Наверное потому, что завхозом здесь работала Вера Львовна, бабушка моего старшего друга Игоря, жившего здесь. Игорь был высокий, стройный, по-юношески немножко усатый, а ходил он в синей клетчатой рубашке.
И был ещё один мой товарищ, Дима; и вот с ним, в силу его возраста, мы дружили больше. У этого Димы был детский велосипед с надувными и почему-то зелёными шинами, и он давал мне покататься.
А ещё у него во дворе был сарай, и в нём он очень любил лепить из пластилина («лепасить», как он выражался). Сараи эти, изначально строившиеся для дров, стоят и по сей день, только уже с «евроремонтом».
«Лепасил» Дима, и я вместе с ним, солдатиков, только он – почему-то фашистов, а я – хороших (наших), и мы ими воевали. Но однажды наши боевые действия перешли в плоскость личных: мы поссорились (не только с Димой, но зачем-то и «со всем миром»).
По причине ссоры с "местными" одно время во двор я выходить перестал. И лишь с завистью наблюдал сверху за играющими там сверстниками. А они, злодеи, завидев меня маячившим в окне, начинали тыкать пальцем и дразнить: «Смотрите, Библиотик, Библиотик!» И тогда я исчезал в глубине своей цитадели…
Ну, раз так, то у нас и здесь поинтереснее, чем ваш скучный двор, места имеются! Да ещё ведь и данное читателям обещание выполнять надо. Хватит держать тайну, идёмте скорее, это рядом.
Это – подземелье! Да не просто подземелье, это – подземное книгохранилище. И ничего, что окна его смотрят на мир из углублений на уровне тротуара по проспекту Нахимова. Всё равно, это – подземелье, потому что по другому будет совсем неинтересно!
Просто в то время, когда строили новое здание библиотеки (старое сгорело), ещё не существовало систем вентилирования и кондиционирования, и поэтому «подземелья» строили так, чтобы их окна выходили на свет. Иначе книги могут отсыреть и заболеть грибком!
Работала в «подземелье» очень любимая мною Лилия Петровна Неделина, а ходила она в спецодежде: в тёмно-синем форменном халате (ведь подземелье!) Она и с мамой тоже дружила.
Здесь всё было таинственно, и поэтому – особенно интересно. Нет, я не игрался там, не бегал, и даже не брал оттуда читать никаких книг, а просто бродил вдоль стеллажей с «древнейшими», как мне тогда казалось, фолиантами… (слова такого я в ту пору, конечно же, не слыхал). А ещё здесь довольно прохладно.
Однако, поднимаемся, друзья мои, на свет, к теплу, к солнцу. Проходим вестибюль: до свидания, бабушка Привратница! Широкие двери, ещё ступеньки, и вот снова горячая шумная улица…
Но мы не можем вот так просто взять и уйти! Мы обязательно остановимся, обернёмся лицом к Библиотеке, окинем взглядом её красивый фасад и мысленно попрощаемся с ней (а может быть даже, незаметно для самих себя, и шёпотом): «До свидания, Библиотека, до новых встреч!» А она поймёт нас, и так же тихо, чтобы услышали только мы одни, ответит нам.
Анатолий Марета, член Союза журналистов России
Дорогие читатели, и ещё позвольте представить Вашему вниманию несколько фотоснимков:
