Севастопольцы проводили близких на… боевое слаживание.
Потому что сначала надо пройти полноценную пере- и доподготовку. Понятное дело, призывают сейчас служивших и имеющих воинские специальности. Более того – среди мобилизованных видно много офицеров. Кроме погон и особой выправки их заметно по кобурам на поясах. Пистолет – оружие офицерское, но оно не заменяет «Калашников», и поэтому все командиры также стоят в строю с автоматами.
А строй… Невольно приходит на ум известная поговорка «Хорош в строю – силён в бою!». Однако, при этом уверен, наши севастопольские призывники в бою хороши будут не только, потому что хороши в строю.
А, в первую очередь, потому что они – севастопольские! Закономерно проводишь аналогию с четырнадцатым годом. Тогда сотни наших – и парней, и зрелых мужчин, и даже дедов первыми в рядах самообороны встали на защиту нашего города, нашего Крыма, да и всей своей страны от поднявшего свою поганую голову нацизма.
Встали с голыми руками. А ведь Крым, Севастополь были наводнены вооружёнными до зубов украинскими войсками, милицией, спецназом различного толка, внутренними войсками…
Но не подняться севастопольцы тогда не могли – ещё слишком сильна в них была генетическая память, передавшаяся от отцов, дедов, прадедов, бивших нацистов с яростью, ненавистью и презрением!
Автор напомнит, что лишь единицы знали в то время, что Россия Севастополю и Крыму поможет. Героизм самообороновцев тогда был именно в том, что они осознавали, чем рискуют, но не спасовали.
Не спасовали и сейчас. Автор не видел на площади Нахимова, откуда провожали бойцов, ни унылых лиц мобилизованных, ни плачущих жён и матерей. Потому что каждый верит в лучшее. Без этой веры нельзя. Напротив – женщины пели «Катюшу», улыбались, скандировали: «Спасибо Вам! Вы – лучшие!»
…Пока ехал на Площадь, пока искал место для парковки (которое нашлось чудом в паре километров от Нахимова, казалось, весь город сегодня там), пока шёл туда пешком, имея желание пообщаться с кем-нибудь из призванных, мучился мыслью: «Что спросить, какой вопрос задать?» Крутилось в уме дурацкое: «С каким чувством едете защищать Родину?» Но этот затасканный журналистский штамп предполагался бы не менее шаблонный ответ типа «С чувством долга!» или «С чувством ненависти к врагу!» Но ведь это и так ясно.
…Когда под звуки «Славянки» строй распустили на погрузку в автобусы и дали время на прощание с родными, парой слов таки удалось перекинуться с ребятами (ну до журналистов ли им сейчас?!) Давайте обойдёмся без вымышленных имён и фраз типа «фамилии были изменены».
Вопрос задал сложный: «Россия сейчас в таком неоднозначном состоянии, многие в недоумении, большинству людей жить становится всё труднее, а вы всё это должны защищать…» Излагать вопрос даже не закончил, потому что суть его ясна, как день: «Защищать едем нашу землю, наш народ, нашу честь, это есть, и это будет всегда. А искать везде справедливость – дело неблагодарное: жизнь на Руси всегда трудной была».
И второй вопрос: «Многие сомневаются в правильности ведения боевых действий, кто-то считает военное руководство не совсем компетентным, не обидно…» И здесь закончить мне не дали: «Так это, или не так, от нас не зависит. Мы должны делать своё дело, делать хорошо и с полной отдачей. И на Бога надеяться, а «не на человеков», как сказано в Евангелии».
Если воин отправляется на битву со словами Божиими на устах – он обязательно, несомненно победит! И все мы, присутствующие на Площади, верим в нашу Победу. И верим не только в победу физическую над лютым, одурманенным врагом. Мы верим в такую Победу, когда те, кто теперь орёт «бей русню!», схватится за голову свою и крикнет сам себе: «Что со мной было!? Какого дурмана я обпился?! Кем я был?! Прости меня, Господи!!!»
«…Знаю, подло завелось теперь на земле нашей; думают только, чтобы при них были хлебные стоги, скирды да конные табуны их, да были бы целы в погребах запечатанные меды их.
Перенимают черт знает какие бусурманские обычаи; гнушаются языком своим; свой с своим не хочет говорить; свой своего продаёт, как продают бездушную тварь на торговом рынке.
Но у последнего подлюки, каков он ни есть, хоть весь извалялся он в саже и в поклонничестве, есть и у того, братцы, крупица русского чувства.
И проснётся оно когда-нибудь, и ударится он, горемычный, об полы руками, схватит себя за голову, проклявши громко подлую жизнь свою, готовый муками искупить позорное дело…»
Из речи Тараса Бульбы о товариществе (Николай Васильевич Гоголь)
…Когда с площади выезжал последний автобус с бойцами, тоска взяла. То ли от прощания, то ли от того, что сам не с ними. Успокаивала лишь мысль о том, что и у нас ещё всё впереди. Ещё послужим Родине…
Анатолий Марета, участник Русской весны
