Он шёл посреди плотного кольца двух-трёх десятков крепких парней с суровыми, но сияющими от счастья лицами. Половина из них была в гражданской одежде, но с нарукавными повязками, подписанными «Русский блок». Вторая половина – по форме, но как-то все вразнобой: камуфляжи разных расцветок и рисунков, кто – в беретах, кто – в кубанках, ни дать, ни взять – партизаны. Одеваться, кто во что горазд, было одним из отличительных особенностей казаков Украины на то время (хотя безусловно, были и исключения). Но сравнение с партизанами от истины ушло не так уж и далеко, однако по тактике и образу жизни как партизаны мы были ближе не к нашим, традиционным, которые базировались в лесах и оттуда громили немцев, а, скорее, к афганским или латиноамериканским: все мы жили обычной жизнью, а когда нужно – переодевались и «выходили на дело», предварительно прихватив с собой оружие.
Оружием для нас служили нагайки, газовые баллоны с перцем, в худшем случае – ножи, не являющиеся «холодными» и купленные в подземных переходах; самые отчаянные носили в кабурах огромные турецкие «травматы» фирмы «Зараки», имитирующие пистолет-пулемёт и стреляющие, действительно, очередями. А «заданиями» нашими, в основном, являлась защита христианских святынь на Полуострове: православных церквей, монастырей, поклонных крестов; сопровождали мы и крестные ходы, участвовали в праздничных мероприятиях. И ведь было от кого охранять и защищать: украинская власть использовала представителей псевдоисламских террористических организаций в качестве ударной силы против Русского движения в Крыму, против Православия, как его основы и стержня. Плодились эти организации не без помощи соседней братской Украине Турции, основному поставщику сюда помидоров, жвачки и резиновых шлёпанцев. Им важно было показать, кто в доме (в Крыму) хозяин. И таки валили кресты, а в лучшем случае при помощи украинских же властей их демонтировали. Редко, но случались и поджоги церквей.
Но вот пришло 23 февраля 2014 года. За несколько дней до этого в стране случился государственный переворот, в результате которого к власти пришли нацисты – украинские националисты. Весь предыдущий месяц мы наблюдали через веб-камеры, установленные в центре Киева, как фашиствующие молодчики жгли и калечили противостоящих им, в основном – сотрудников правоохранительных органов. При этом невооружённым глазом было видно, как «сливаются» неизвестно куда мероприятия по наведению порядка, как по чьей-то «невидимой» команде сдаются только что «зачищенные» позиции.
Кому-то была нужна война. Такое же происходило когда-то в Чечне; да чего далеко ходить, автор наблюдал подобную картину за шесть лет до описываемых событий здесь же, под Киевом, защищая в составе Крымского казачества весьма серьёзный коммерческий объект от местных спортсменов и уголовников, ведущих его осаду под флагами Блока Юлии Тимошенко. Иногда, заняв какой-либо рубеж, их старшой отзванивался кому надо, и, получив приказ, тут же давал команду на отступление. Им не нужна была скорая победа, им была нужна «война», приносящая ежедневную прибыль. Но тогда нас было человек по триста с каждой стороны, а здесь – масштабы целой огромной страны!
Так вот: к 23 февралю мы уже знали, что кому-кому, а Севастополю и Крыму от новой власти, и, в первую очередь, от её отмороженных пособников-националистов пощады не будет. Чего стоило одно только заявление небезызвестной Юлии Володымировны о том, что «этих изгоев надо расстреливать из ядерного оружия»! Мы уже знали о корсунь-шевченковской трагедии, где возвращающихся в Крым активистов Антимайдана сжигали живьём в автобусах, убивали палками, давили автомобилями, отстреливали. Мы знали, как чудом прорвались через ряд украинских блокпостов Крымские «Беркут» и «Альфа», мы отслеживали их путь, хоть ничем помочь и не могли, но мы защищали их здесь, в Севастополе, когда представители новой киевской власти пришли их разоружать на четвёртый день Русской весны… Но это уже совсем другая история. А пока, уважаемые читатели, давайте вернёмся на наш «майдан», на площадь Нахимова в вечер 23 февраля четырнадцатого года.
Основной «силовой структурой», поддерживающей группу людей, объявивших о взятии власти в городе, были активисты партии «Русский блок», Председателем которой на тот момент был Геннадий Анатольевич Басов. К ним присоединились казаки Черноморской Сотни и бойцы русской организации «Соболь» под руководством Владимира Леонидовича Тюнина. И вот, по окончании того памятного митинга, единогласно избранному «народному мэру» Алексею Михайловичу Чалому необходимо было «закрепиться» во властных зданиях Севастополя. И он направился вначале в здание Городского Совета: при Украине законодательная ветвь государственной власти имела гораздо более высокий удельный вес, чем теперь.
…Он шёл посреди плотного кольца двух-трёх десятков крепких парней с суровыми, но сияющими от счастья лицами. Кроме перечисленных бойцов «Русского блока», «Соболя» и «Черноморской Сотни» к нам присоединились несколько человек из других казачьих и русских патриотических организаций, пусть эти ребята простят автора, что он запомнил не всех, слишком много было и эмоций, и предстоящих сложных задач. Но автор запомнил одного нашего брата из Пластунской Сотни, это был Андрей Кочебаров. Через несколько месяцев он будет прикрывать отход «стрелковцев» из Славянска, и его там убьют. Царствие ему Божие, а мы всегда будем помнить его!
После Горсовета мы сопроводили Чалого в здание Государственной Администрации, откуда он уехал, в целях безопасности, в неизвестном направлении и без мобильного телефона. Нас ждал завтрашний день. Он, мы знали, будет уже другим. За ночь ошарашенные нашей дерзостью украинские власти Севастополя придут в чувство и приготовят ответный удар. А, быть может, удар этот последует ночью в виде арестов и немедленной отправки в Киев местных «смутьянов»?! Но ночь прошла спокойно. А рано утром мне звонит один старший офицер Штаба Флота, предлагает срочно встретиться. При встрече сообщает информацию, в подлинности которой сомнений быть не могло, мы и сами этого ждали: на Крым сформирована и выдвигается колонна боевиков т.н. «Правого сектора» (организация, запрещённая в России). Что ж, будь что будет! Встретим, не впервой. Однако информации о каком-либо вмешательстве Черноморского флота и России вообще мною от этого офицера получено не было. Полагаю, не имел он на то полномочий.
Как всегда, все на телефонах – и мы снова собираемся у здания Администрации – защищать молодую «Советскую власть». Алексей Михайлович уже здесь. Мы, под руководством Владимира Леонидовича Тюнина, занимаем кабинет на первом этаже, там, где прежний мэр Владимир Яцуба проводил еженедельные брифинги. Начинаем формировать, точнее, усиливать подразделения Самообороны, благо, Черноморская Сотня» и «Соболь» существуют, а главное, организованы и имеют «боевой» опыт не первый год. В соседнем кабинете Григорий Григорьевич Донец занимается организацией приезда в Севастополь известных людей из России, в том числе и артистов. По кабинету бесцельно вышагивает, стуча каблуками, какая-то сотрудница Администрации, злобно просверливая каждого из нас своими глазками.
Но… недолго музыка играла! Вот и произошло то, что и должно было произойти. Влетает Владимир Леонидович: «Толя, Чалого пришли арестовывать, и нам надо отсюда…» «Кто?!» «Да все, начальник СБУ, начальник УВД, Прокурор города, начальник Юстиции, командующий флотом (понятно - Украинским), а с ними силовиков…», – на ходу отвечает он, осматривает территорию вокруг, возвращается и из внутреннего помещения выходит уже с Алексеем Михайловичем, который быстрым шагом направляется в сторону аллеи городов-героев. Один! Выскакиваю за ним, почти бегу. Происходит всё это в считанные секунды! Но как же он без охраны, без хотя бы какой-нибудь защиты?! Это невозможно! Рву за ним: двое – это двое. Но резко останавливаюсь, включая мозги: «Да, он один и по гражданке, ему проще раствориться в массе людей, потеряться и тем самым спастись! А я, в своём камуфляже, (на голове – кубанка с ярким красным верхом), только привлеку к нему внимание, если за ним сейчас кто-то выскочит, засвечу, спалю его!» Но это – умом. А всё моё нутро кричит: «Его нельзя оставлять одного! Это – как минимум трусость!»
Холодный рассудок берёт верх. Сейчас важен не личный героизм, а польза общему делу. Скрепя сердце стою, пока Человек, взявший на себя ответственность за судьбу города, а, может быть, и всего Крыма, не исчезает за мемориалом героической обороны Севастополя. Стою ещё какое-то время, затем даю команду своим казакам находиться здесь, вести наблюдение, и, в случае чего, действовать по ситуации. Докладывать обстановку по телефону. Сам отлучаюсь минут на тридцать – избавиться от всего лишнего, коль пошёл такой расклад. Сейчас смешно, это всё равно, что мёртвому припарка: своими действиями и публичными заявлениями уже наработал себе десятка на полтора, а фактически – ну кому я вообще буду нужен (живым)?! Но тогда, как ни крути, сработал инстинкт самосохранения, наверное, это была попытка ухватиться за последнюю соломинку.
Но вот возвращаюсь. Народу не только прибавилось, но он постоянно прибывает. Сработало «сарафанное радио»: молодая республика в смертельной опасности! Возвращается Алексей Михайлович, теперь ему (глубоко условно, конечно же) ничего не угрожает, народу прибыло столько, что даже применение автоматического оружия будет неэффективно, задавим массой. Народ ликует: «Чалый, Чалый!» И в то же время народ понимает: народного мэра нужно наделить официальными полномочиями. Но кто же сможет это сделать? Ведь губернатор Севастополя Владимир Григорьевич Яцуба полномочия с себя сложил ещё вчера на митинге. Депутаты Городского Совета, вот кто! Но где же они в такое судьбоносное для сотен тысяч людей время?! Подавай их сюда!
И таки подали! Но в чём заключалась интрига, где была та тонкая грань, за которой могла наступить пустота – в продолжении, которое следует.
Анатолий Марета, атаман КЧС